Две с половиной недели…пожалуй, это был самый долгий срок, как Гордон пытался добиться согласия пойти с ним на свидание. Обычно события развивались куда более стремительно, даже не смотря на приобретенную им за этот учебный год репутацию ветреного донельзя ловеласа. Словно мотыльки на яркий свет, девушки летели в его объятия, забывая про все на свете, стоило только Паммеллу быть с ними чуть более обходительным, нежели обычно. И поток посланий с признаниями в самом сокровенном не прекращался, продолжая теснить содержимое ящичка с корреспонденцией, уже расширенного с помощью заклинания еще в начале сентября.
Гордону определенно грех было жаловаться на внимание противоположного пола. А каждое его новое увлечение, казалось, было еще невероятнее предыдущего. Впрочем, последнее умудрилось таки переплюнуть все разом. Оно было настолько немыслимо, что заставило многих усомниться в психическом состоянии молодого человека. Если к девушкам со Слизерина, Райвенкло и даже Хаффлпаффа в его компании давным давно привыкли, то Гриффиндор, с которым у Гордона с самого первого курса сложились особые отношения, явно выделялся на общем фоне.
Нереальности происходящему прибавлял еще и тот факт, что на этот раз инициатива исходила от самого слизеринского Старосты, ранее незамеченного за написанием любовных посланий. И, если раньше он практически не прикладывал усилий для заполучения нового «аксессуара» в виде сопровождавшей его некоторое время девушки, то сейчас молодой человек в самом деле впервые кого-то добивался.
Но день сменял другой, а в ответ была тишина. На их факультете даже начали делать ставки, удастся ли Паммеллу получить положительный ответ за месяц, заставляя волшебника загадочно улыбаться в ответ на многочисленные подтрунивания со стороны друзей. Пожалуй, в этот раз ему попался по-настоящему крепкий орешек, впрочем, и Гордон не был так уж прост.
Все началось в самый романтичный день в году – День всех влюбленных. Изнывая от любопытства, непосвященные перешептывались, предполагая, кто же станет Валентином Паммелла, лишь небольшой круг слизеринцев тихо похихикивал, предвкушая намечавшееся шоу. Ничто не предвещало беды, со стороны могло показаться, что Гордон и вовсе позабыл о празднике, не смотря на стопку валентинок, щедро пополнивших заветный ящичек с корреспонденцией. Как вдруг после полудня башню Гриффиндор словно гром среди ясного неба не потрясла новость, немедленно разлетевшаяся по всей школе: новой жертвой мистера Паммела стала не кто иная, как Каджол Бхатт, Староста седьмого курса!
К огромному букету цветов, созданных с помощью заклинания Орхидеус, прилагалось любовное послание на целую страницу гербовой бумаги за личной подписью и печатью, что не давало сомневаться в авторстве отправителя. Тем не менее, слух о том, что письмо было поддельным, а все это – лишь глупая шутка, заставил Гордона за ужином раскрыть карты любопытным:
- Каждый может влюбиться – проговорил он с улыбкой поглядывая в сторону стола красно-золотого факультета - Как говорят у нас на Слизерине, любовь – что ящик Пандоры, полюбишь и девчонку с Гриффиндора, я намерен сломать стереотипы о том, что пары между представителями этих двух факультетов невозможны. Мисс Бхатт талантлива, умна, ответственна и, бесспорно, красива, почему я не могу от всей души восхищаться ей? Это личное дело каждого, не находите? – исчерпывающее объяснение существенно остудило пыл скептиков, развязав Гордону руки.
Конечно, Паммел не был наивным, полагая, что девушка, с которой они пререкались с самой первой минуты знакомства, так просто упадет в его объятия. Скажу больше, он знал, что первое любовное послание останется без ответа, но для приличия выждал три дня. Второе письмо так же не принесло результата, за ним третье, разжигая в душе обычно отстраненного Гордона азарт охотника. Узнав от сочувствовавших его усилиям неравнодушных о судьбе наколдованных букетов и писем, молодой человек решился немного изменить тактику, и взять эту крепость, так сказать, измором. А главным оружием в этой осаде стали, как ни странно, цветы.
На сей раз вместо попыток создания нового удивительного букета с помощью магии, Гордон оформил поставку живых цветов, вызвав волну подначек и подтруниваний в свой адрес. Даже не пытаясь хоть как-то это пресекать, молодой человек выжидал, когда же его задумка даст свои плоды. Пять дней подряд он высылал по букету белых лилий в гриффиндорскую башню, отлично зная, что так просто изничтожить живые цветы Каджол не дадут, в отличие от наколдованных. Как, впрочем, и знал, что, в отличие от магических, настоящие цветы имеют аромат, а в случае белых лилий, достаточно сильный…
Стоит отдать должное, гриффиндорки продержались дольше, чем изначально предполагал Гордон. И в это чудесное воскресное утро, листая за чашечкой кофе небольшой справочник по Зельеварению, молодой человек ожидал, как и два дня ранее, когда же Каджол сдастся на милость победителя.
Шепот, присвистывания и улюлюканья заставили Паммелла обернуться, картина же, которую ему довелось лицезреть, заставила молодого человека даже немного закашляться, настолько была фееричной! Перед ним стояла Бхатт собственной персоной, а за ее спиной – все соседки по комнате в полном составе, выглядевшие достаточно изможденными и настроенные более чем решительно передать источник их плохого самочувствия с рук на руки, дабы исключить даже мысль о побеге.
- Доброе утро! – одарив лучезарной улыбкой гриффиндорок, поднялся им навстречу Гордон, отставляя справочник по Зельеварению в сторону –  Выглядишь немного бледной… ты хорошо спала? – ласково поинтересовался он будто между прочим и, приняв решение не тянуть жмыра за причинное место, перешел к делу – Давай немного прогуляемся? Свежий воздух благоприятно влияет на самочувствие, но должен попросить тебя одеться теплее, сегодня немного ветрено… - с неподдельным беспокойством и заботой в голосе проговорил молодой человек и, немного помедлив, добавил - Думаю, полутора часов на подготовку будет достаточно… В таком случае буду ждать тебя в холе ровно в одиннадцать. Мисс Бхатт, леди… - почтительно кивнув гриффиндоркам в знак того, что аудиенция окончена, Паммелл забрал со стола справочник по Зельеварению и покинул Большой зал прежде, чем Каджол успела хоть как-то возразить.

Полтора часа… Столь щедрое предложение по времени на подготовку к свиданию отнюдь не было дано одной лишь Каджол. На самом деле, зная характер этой взбалмошной девчонки, слизеринец догадывался, что на сборы ей будет достаточно от силы пятнадцати минут, ведь с большей долей вероятности Бхатт откажется от выбора какого-либо особенного наряда, прически или хотя бы легкого макияжа, не для него. Спросите, для чего же в таком случае молодой человек настолько оттянул такое в прямом смысле слова долгожданное свидание? Все просто: ему необходимо было многое подготовить, ведь Гордон, не смотря на расчет, не мог знать заранее, когда же, наконец, получит вынужденный положительный ответ. Прорицания, как известно, весьма туманная наука, а информация от более надежных источников в этот раз сильно разнилась и была неточной. Для человека, привыкшего все держать под контролем, это было довольно таки раздражающе, но в то же время и безумно интересно.
Итак, полтора часа пролетели незаметно, и Гордон с точностью до секунды явился к главному выходу из замка, облаченный в теплую зимнюю мантию и бело-изумрудный шарф поверх комплекта из черного свитера с высоким воротом и брюк. На плече молодого человека красовался походный мешок, который тот по обыкновению брал с собой при каждой вылазке в Хогсмид с Пьюси. Поговаривали, что именно в нем Паммелл проносил в школу сливочное пиво целыми ящиками, которое позднее и распивал на своеобразных мальчишниках в спальне факультета. Кто знает, как говорится, не пойман, не вор.
Каджол еще не было, тем не менее, под различными предлогами в холле начали собираться любопытные. Кому было якобы поручено пыль протереть со статуй, кому – начистить до блеска доспехи, кто искал пропавшую жабу, исключая иные места возможной дислокации живности. А кто и вовсе якобы не нашел лучшего места для беседы с подругами, чем с каждой минутой становившийся все менее просторным холл. Что ни говори, а любителей совать нос в чужие дела в Хогвартсе было хоть отбавляй! И подобное внимание  к собственной персоне нимало забавляло Гордона, в немалой степени теша его самолюбие.
Но время шло, а чуда не случалось.  Шепот постепенно перерос в гул, заставляя молодого человека испытывать некоторую неловкость. Слизеринец знал, что в собравшейся толпе были не только любопытные или же почитатели, но и откровенные недоброжелатели, которым возможность поглумиться над несостоявшимся Ромео доставила бы огромное удовольствие. Да, так или иначе он нашел бы способы отплатить всем сполна, но в любом случае это сильно ударило бы по самооценке Паммелла. К счастью, не сдержавшись, к одиноко стоявшему у дверей Гордону подошла знакомая по клубу Зельеварения шестикурсница.
- Да что эта Бхатт себе позволяет! – возмущенно проговорила она – Если бы я была на ее месте… - Однако, договорить она не успела, ведь с неизменной улыбкой на лице молодой человек прервал эту, без всякого сомнения, обещавшую быть пламенной речь:
- Но ты не на ее месте, - к счастью, более, чем вовремя, на вершине лестницы показалась Каджол, и слизеринец сделал несколько шагов навстречу, избежав нежелательного общества. Произошедшая дальше сцена нимало позабавила Гордона, определенно гриффиндорке не доставало актерского мастерства, но подобное яркое появление все таки смогло впечатлить многих. Дабы подлить масла в огонь и добавить неравнодушным дополнительной пищи для размышлений и поводов для обсуждений, Паммелл изобразил одну из невиннейших и счастливейших улыбок, на которую был способен и промурлыкал в ответ:
- Цветы…я посчитал их лишними, ведь все они меркнут в твоем присутствии… Но, если ты этого в самом деле желаешь, я превращу вашу спальню и гостиную в цветущий сад, только скажи – ловко ухватив девушку за руку, Гордон поцеловал кончики ее пальцев прежде, чем та успела что-либо возразить, после чего послушно последовал за ней на улицу.
Стоило двери за ними закрыться, до парочки донесся гул восторженных и не очень голосов, страшно было представить, что сейчас творилось в холле, но, похоже, впечатление этим маленьким спектаклем им все таки удалось произвести. Взяв девушку под руку, Гордон проговорил, склонившись к ее уху и заговорщически подмигнув:
- Я подыграл тебе, надеюсь, ты довольна? – одарив собеседницу улыбкой, не уступившей бы и Чеширскому коту, парень продолжил уже серьезно - Осторожно, здесь может быть скользко… – шагнув по ступенькам вниз, слизеринец увлек надежно схваченную добычу за собой – Я не буду спрашивать, что тебя так задержало, однако пожалуйста не пытайся изображать ту, кем не являешься, этим ты оскорбляешь не меня, но прежде всего себя, девушки подобного сорта скучны до ужаса…ты отличаешься, тем и прекрасна, - беззлобно и без какого-либо подвоха проговорил Паммелл, продолжая идти через внутренний двор замка – К слову, о прекрасном! Сегодня утром на опушке Запретного леса я нашел нечто удивительное! Пойдем!

Смешная девчонка… Сколько себя помнил, она всегда одновременно забавляла и раздражала Гордона, но не было ни дня, проведенного в школе, когда Каджол могла оставить его просто равнодушным.
И недоверие гриффиндорки было вполне объяснимо, ведь холодная война меж ними продолжалась вот уже почти семь лет, а началось все с самой первой в их жизни поездки на Хогвартс–экспрессе. И ведь при первом знакомства Бхатт показалась слизеринцу вполне себе неплохой, было удивительно увидеть настоящего человека, не скованного условностями высшего общества, у которого не было необходимости носить маску… Та девочка тогда улыбалась ему просто так и совершенно открыто… До того самого момента, пока разговор не зашел о том, кто на какой факультет желает попасть…
Спор, продолжившийся в лодках, привел к ночному купанию в Черном озере обоих и полностью испортил обещавший стать по-настоящему волшебным момент, который юные волшебники испытывают лишь раз в жизни, добираясь по сверкающей ночной глади воды до величественной громадины светящегося сотнями огней старинного замка. Спор, который привел к непримиримой вражде на все последующие годы обучения в Хогвартсе. И что только они друг другу не устраивали… Каких только подлянок ни делал Гордон ненавистной гриффиндорке, каких только оскорблений не слышал в ответ… Сильное взаимное чувство, не подвластное времени, родившееся из простого спора двух неразумных детей… Как глупо.
Гордон и не ждал, что после всего, что было между ними ранее, девушка поверит ему вот так просто, однако и доказывать с пеной у рта искренность своих чувств молодой человек не торопился, вместо этого он в ответ на очередную нападку просто покачал головой и беззлобно улыбнулся:
- Идем, - крепче сжав хрупкую ручку Каджол в своей ладони, слизеринец прибавил шага, увлекая строптивую красавицу за собой прямиком к опушке Запретного леса. Похоже, подобное странное поведение на некоторое время сбило девушку с толку, однако по мере приближения к цели слизеринца, вновь начала обеспокоенно задавать вопросы и даже попыталась напомнить Гордону, что слишком много свидетелей видели, как он уводит ее в неизвестном направлении, что нимало позабавило слизеринца. Паммелл любил внушать страх, но когда его боялась девушка, наконец согласившаяся пойти с ним на свидание, это был уже перебор!
- Успокойся, днем здесь безопасно, а дальше не пойдем, так как мы уже на месте, - проговорил он, обернувшись, и подвел ближе к огромному раскидистому грабу, у самых корней которого виднелась небольшая проталина. Наконец, отпустив руку девушки, Гордон жестом предложил ей посмотреть самой, что же такого удивительного он обнаружил этим утром.
- Я не хотел их срывать, - проговорил он, мягко улыбнувшись - Первые весенние цветы кажутся хрупкими и беззащитными, но способны выжить и в снегах. Однако стоит их с мороза перенести в тепло, как они либо сразу погибают, либо отцветают слишком быстро… - В этот момент словно по заказу из-за туч выглянуло солнце, и подмерзшие после очередных ночных заморозков с застывшими на плотно закрытых бутонах каплями после вчерашней оттепели подснежники заискрились, будто сотканные из света.
- Они чем-то напоминают тебя… - добавил Гордон в полголоса, заворожено любуясь торжеством природы над суровой зимой, а потом, будто очнувшись от сна, проговорил- На самом деле ты первая девушка… - молодой человек немного запнулся, памятуя о том, как долгое время безуспешно пытался добиться внимания матери, но вслух озвучивать все таки не стал, не то время и не то место здесь для задушевных разговоров, поэтому, хитро усмехнувшись, Паммелл продолжил, - Ты первая девушка в жизни, ответа которой добивался, обычно измором берут меня, - не удержавшись, слизеринец хохотнул, памятуя о своем ящичке с корреспонденцией и косых взглядах, что провожали их сегодня, - А лилии…разумеется, я знаю про их свойства и можешь считать это знаком моего отчаяния, ведь как иначе я смог бы уговорить тебя составить мне компанию в этот чудесный день?

Отредактировано Gordon Pummell (28 июля 17:10)

На самом деле Гордон мог быть любым в зависимости от тех людей, с кем приходилось иметь дело. Однако мало, кто знал его настоящим. Пожалуй, даже Пьюси с Квентин, своим лучшим друзьям практически с самого детства, молодой человек не открывал до конца истинное «я». А на многочисленных так называемых свиданиях, состоявшихся за этот год, дабы создать нужный образ, Гордону случалось бывать не только романтичным, но, порой, дерзким, а кто-то ценил в нем образ аристократа с безукоризненными манерами… Столько масок, столько разбитых сердец и все для того, чтоб одна единственная девушка, что покорила сердце Паммелла прошлой весной, смогла его забыть. Притом как можно скорей.
- Ты в целом обо мне не знаешь ничего… - Не понятно, то ли в шутку, то ли всерьез проговорил Гордон несколько отстраненно, неизменно при этом улыбнувшись. Эти неуклюжие попытки подколоть его в некотором роде забавляли молодого человека, в такие минуты Каджол напоминала слизеринцу первокурсницу, очаровательную в своей непосредственной простоте.
На самом деле вот уже несколько лет обидные прозвища, что давала ему Бхатт, совершенно не задевали слизеринца, ведь, во-первых, на Своем факультете он слышал выражения и похуже, а, во-вторых, пожалуй, за время их непримиримой вражды у Гордона попросту выработался к этому иммунитет. И каждое новое изобретение гриффиндорки скорее было для него теперь забавной остроумной шуткой, нежели действительно чем-то, за что стоило бы утопить в Черном озере без суда и следствия. И, конечно, ему безумно льстило, что всякий раз девушке ради него приходилось изрядно поломать голову, дабы выдумать что-то новое, ведь семь лет непримиримой вражды – это суровое испытание для любой фантазии.
- Ты? Хрупкая и беззащитная? Разве я говорил об этом? – хитро усмехнулся слизеринец – Скорее дикая и необузданная как весна, ведь сколько зима ни пытается укрывать мир своим белым покрывалом безмятежности и извечного спокойствия, - тут молодой человек нарочито заботливо поправил на шее Каджол красно-желтый шарф, -  эти цветы упорно не желают никого слушать и наперекор природе делают свое – цветут, даже тогда, когда, казалось бы, это невозможно… И это в самом деле восхитительно! – добавил Гордон с мягкой улыбкой, немного помедлив. В самом деле, чем дольше они рассуждали о подобных мелочах, вот так просто, как тогда, в самый первый день знакомства, тем больше слизеринец понимал, что не испытывает к Бхатт былой ненависти. Да и…собственно, на что было потрачено столько лет? На взаимные унижения, проклятия, отравления, издевательства… А ведь, если задуматься, Каджол была не так уж и плоха. На самом деле размышления на эту тему вносили некоторый дисбаланс в привычный уклад вещей, заставляя молодого волшебника углубляться в самоанализ, впрочем, похоже и ему удалось немного изменить мнение о себе в лучшую сторону. Однако, девушка все еще сохраняла настороженность и была слишком напряжена.
- На самом деле слухи сильно преувеличены, я не такой уж и мастер свиданий и совершенно не знаю, как их правильно проводить… - немного растерянно ответил Гордон на выпад гриффиндорки, -  Обычно я просто спрашивал, куда моя спутница пожелает направиться и чем заняться и просто исполнял ее пожелания… Поэтому сегодня страшно волнуюсь, ведь впервые действую самостоятельно и совершенно не знаю, что мне делать… Ты в самом деле похожа на эти дикие цветы, которым не страшен даже холод и снег, а тепличный лоск, к которому меня приучали с детства, все только испортит… Можешь считать, что сегодня я официально решил взбунтоваться против привычного мне уклада вещей и наконец совершить что-то невероятное, о чем все это время мог лишь мечтать, - хохотнул Паммелл, увлекая девушку за собой по тропинке вдоль берега Черного озера. Новый же вопрос девушки заставил молодого человека едва заметно побледнеть, и кто бы знал, каких усилий ему стоило сохранить прежнюю веселость. Гордон знал, что в браке о мечте стать ученым-алхимиком ему попросту придется забыть и погрязнуть в серой рутине бесполезной и донельзя скучной жизни светского франта.
- Зелья в самом деле все делают лучше, - туманно проговорил он, не вдаваясь в подробности значения этой фразы, - А чем хотела бы заняться ты? – поспешил увести разговор от неприятной ему темы слизеринец, как вдруг случилось и вовсе нечто из ряда вон выходящее – его попытались угостить! Будучи зельеваром и мастером отравлений неугодных, Гордон всегда настороженно относился к подобным предложениям, это уже был, можно сказать, выработанный годами рефлекс… Но солнечная улыбка Каджол… открытая и теплая, совсем, как тогда, в их первую встречу в Хогвартс-экспрессе, заставила молодого человека на время позабыть об осторожности. На самом деле он не слишком любил сладкое и прежде, чем отправить в рот, поинтересовался, поглядев на угощение с любопытством:
- Что это?..

Отредактировано Gordon Pummell (29 июля 23:31)

Гордон усмехнулся. Миф о Всезнающей Великой и Ужасной Шляпе в свое время нимало попортил ему нервы, ведь Пьюси из вредности пророчил Паммелу какой угодно факультет, вплоть до Гриффиндора, только не Слизерин…видно, уж слишком мягким, добродушным и учтивым он тогда казался, что никак не вязалось с факультетом «всех темных волшебников». К слову, это тоже было достаточно предвзятое суждение, ведь, как успел выяснить за время пребывания на должности Старосты Гордон, своих аморальных товарищей везде хватало. А если вспомнить тот самый вечер, когда состоялась церемония распределения, то «Великая и Ужасная», а также, конечно, «Всезнающая», сделала выбор исключительно из его личных пожеланий, ведь пребывала в полнейшей растерянности, совершенно не зная, куда же именно стоит направить сие юное дарование. И, пожалуй, с  того самого вечера Гордону стало любопытно, что творилось в головах у тех, кого распределили на Хаффлпафф, ведь, как ни странно, этот факультет в школе за глаза называли «Ни рыба, ни мясо» все, кому не лень. Неужели что-то навроде «Ну, возьмите меня хоть куда-нибудь, пожалуйста! Я хороший…»? Увы, за время учебы слизеринец так и не удосужился это выяснить, так как всегда находились дела поважнее… Свидания… с Ее Величеством Наукой, к примеру. Да-да, за исключением последнего года, Гордон не был замечен наедине ни с одной девушкой, не смотря на оказываемые ему так или иначе знаки внимания… Злые языки даже поговаривали, что смазливый слизеринец играет, как выразился бы Пьюси, за другую команду. Но нет, Паммеллу просто было невероятно жаль тратить на это время, ведь до того памятного весеннего дня у Черного озера, проведенного с Селиной, парень находил, за редким исключением, большинство девчонок школы донельзя скучными и ограниченными.
Впрочем, некоторые представительницы прекрасного, с которыми Гордону довелось пообщаться уже в этом учебном году, как, впрочем, и его невеста, в полной мере обладали названными выше качествами. И иногда на очередной прогулке сопровождая случайную «счастливицу», выбранную путем вытягивания первого попавшегося любовного письма из того самого ящичка с корреспонденцией, Паммелл серьезно задумывался над тем, как же докатился он до жизни такой. Однако, как ни странно, Каджол в самом деле была на них не похожа… впрочем, никто не исключал, что гриффиндорка смогла сохранить трезвость ума лишь благодаря выработанному годами чувству настороженности, если не сказать антипатии, ведь влюбленная девушка порой способна нести несусветнейшую из всех возможных вариантов чушь. Невольно поежившись от воспоминания последнего свидания, Гордон проговорил, аккуратно подхватив Бхатт под локоток, дабы она не подвернула ногу на каменистой, припорошенной снегом, тропинке:
- Осторожней, здесь довольно легко оступиться… Как ты верно успела заметить ранее, не все девушки желают отправиться со мной на свидание. Не нужно быть магистром магии, чтоб предположить, что ты из их числа. Следовательно, мечтаний и каких-либо идей относительно того, как идеально провести со мной время, у тебя точно быть не должно, а значит, дабы бесцельно не потратить время как твое, так и свое, необходимо было продумать план мероприятий самостоятельно. Должен отметить, это был довольно интересный опыт, если учесть, что обычно я привык контролировать ситуацию, но в этот раз мне пришлось буквально положиться на удачу и на волю слепого случая… - Честно признался молодой человек, да и смысл был скрывать.  Порой прямолинейность открывала нужные двери куда лучше красивой лжи. Романтичная лапша на ушах вполне могла сработать с теми милыми простушками, что числились в негласном гареме Паммелла, но никак не с Бхатт. И, стоит отметить, весьма занятные планы на будущее это более чем подтверждали… Гордон выслушал девушку с чувством легкой зависти, ведь все, что она назвала, должен был сделать после школы он сам… Всю свою жизнь слизеринец мечтал о путешествиях, что тесно переплетены с наукой, и пусть артефакторика была ему не так близка, как зелья, но, тем не менее и это направление вызывало у него интерес, ведь каждая старинная вещь могла рассказать свою неповторимую и удивительную историю… И сейчас один лишь росчерк пера этим летом заставил Паммелла похоронить разом все свои мечты за огромной и непреодолимой пропастью под названием «предстоящая женитьба».
Касательно же сладкого… Гордон в самом деле был мало знаком с сокровищами Сладкого королевства. А все потому, что в детстве Квентин угостила его донельзя кислыми леденцами-шипучками…  Паммелл съел их на спор не поморщившись…Все пять разом! А после на целую неделю потерял способность различать вкусы… для зельевара потерять чувствительность рецепторов – смерти подобно, поэтому с тех самых пор Гордон ко всяческим экзотическим сладостям относился весьма и весьма с большим скепсисом. Сначала осторожно лизнув, парень откусил небольшой кусочек сладости, в отличие от тех безумных леденцов вкус был достаточно приятным:
- Как далеко не все желают отправиться со мной на свидание, так существуют и люди, которые не слишком жалуют сладкое, с этим придется смириться - шутливо проговорил Гордон, отправляя остатки угощения в карман, дабы позднее изучить более подробно – Не стоит перебивать аппетит, ведь скоро обед, - немного помедлив заметил он, мягко улыбнувшись.